Смертная скука

Насчёт "мухи дохнут на лету".

Когда-то я был молодым и активным была вожатой в лагере, то есть входила в педагогический состав. А педсостав любит всякие планёрки и совещания. Спору нет - и планёрка, и совещание могут быть весьма годными инструментами, повышающими эффективность труда и всякую полезность от рабочего коллектива. Но это, как многие уже знают, увы, бывает редко. Чаще всего это весьма унылое мероприятие, от которого стараются увильнут (например, поставить пары как раз на время заседания кафедры), а если не могут - то всячески себя развлечь (хвала и халва изобретателям смартфонов, планшетов и бумаги!), иначе же невыносимо.
В лагерных планёрках своя специфика - как правило, они проводятся глубокой ночью. А когда ещё? Утром и днём - дети, внутриотрядные дели, мероприятия, столовая, медпункт, родители, плакат, разбитый нос, рёв, дочки-матери, задушевные беседы о сердечных муках, алгоритм по надеванию пододеяльника, СОНЧАС, речка, клоуны... Поэтому ночью и вечером - планёрки и репетепитиции.

Неестественный жёлтый свет ламп вызывал резь в глазах и придавал инфернальности происходящему, воздух, казалось, можно было пощупать - таким тяжёлым он был, старые дощатые стены и пол, десять вожатых с глазами наркоманов сидят на этом полу и судорожно пытаются внимать умной и полезной речи методиста. В помещении не было даже комаров, что, в обще-то редкость для того лагеря. Только один не успел вылететь, прежде чем закрыли дверь, и вынужден был летать и тоскливо гундеть. Он даже никого не кусал: просто летал однообразно внутри круга вожатских тел, и гундел, гундел, гундел. Методист вещал, мои коллеги сидели со стеклянными глазами, я отчаянно клевала носом, мне даже замечание сделали. Планёрка была долгой: уже прошла и полночь, и первый час, и второй, третий был на исходе. Время шло, методист говорил, мы отчаянно сидели, комар гундел. И тут он прямо посреди полёта шлёпнулся на страницу моего блокнота. Дохлым насквозь. А говорят, у них чувств нет.