![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Посмотрели первую серию "Место встречи изменить нельзя", а там же время послевоенное, только-только, и меня накрыло...
Я узнала эти интерьеры, этот стиль - вот примерно также выглядела, была обставлена квартира бабушки. Да, вещи немного другие, но стиль, стиль - тот же. Те же салфетки, те же пузатые комоды, шкафы, массивная мебель, жестяная посуда, скатерти, цветы на подоконниках, шкафчики, половички, узоры, ткани, одежда... Всё до боли знакомое. Шкатулка деревянная, на крышке и по бокам налеплены ракушки - нелепая, страшненькая - кажется, точь-вточь бабушкина: я её держала в руках, трогала пальцем ракушки, помню их на ощупь. А внутри, кажется, лежала круглая коробочка с пудрой, розовой и летучей.
Бабушка родилась в 21 году, воевала в партизанском отряде, потом, в 48, родила маму. Про войну не любила рассказывать, так, обрывками. Но, видимо, именно эти обрывки укоренились в моей детской памяти сильнее, чем все непременные школьные вечера-рассказы-принудительные мероприятия и слова. Больше даже, чем книги. Хотя... может, с книгами пополам. Бабушка говорила, как они вещи "прятали от немцев (фрицев? - Прим. моё)", чтобы не нашли. Как знакомая её девушка в плену у немцев была домработницей, и, если край скатерти не был наглажен-накрахмален до остроты, то хозяйка била служанку. Ругалась как-то вроде "грязно, как в заднице у немца". Пугала "немцы заберут". Наверное, оттуда мои полуподсознательные страхи "немцев", периодически вылезающие в кошмарах: в качестве злодеусов выступали как раз фрицы. Может быть, поэтому я не люблю смотреть фильмы про войну - хотя там много и светлых, и жизнеутверждающих картин - не хочу туда погружаться. А, всё-таки встретившись, с облегчением выныриваю оттуда, но волнуюсь, и круги по воде идут долго. Странно: я родилась в восьмидесятые, а это сороковые. Людей тех уже нет (бабушка умерла давно), а та жизнь - невероятным каким-то образом - жива во мне.
...И это такие бедные годы! Понятно, была изматывающая, изнутрительная война. Но такие бедные! Высокие потолки, просторные комнаты - добротные дома, и в н6их - бедная, не подходящая им обстановка. Пустые комнаты, голые. Команда Жеглова одета кто во что горазд - Шарапов вернулся с фронта, так он и ходит в военном - у него больше ничего нет. Старик рад облепившей его ребятне и готов подкармливать ребят, чем у него есть - картошкой. Мать, ругающаяся на детей, чтобы не объедали старика. Двадцатипятилетний Шарапов, вечно голодный. Все хотят есть. Жеглов, угощающий Шарапова бутербродом и чаем: хлеб с сахаром и кипяток с сахаром. Еда - хлеб, сахар: да, там как раз глюкоза, углеводы. Жестяной чайник, жестяные кружки. Бабушка очень тонко чистила кратошку и ругалась на маму и сестру, а потом и на меня, мол, мы очень толсто чистим картошку. А она снимала тоненькую-тоненькую полоску кожуры. И была очень экономна. Я не знаю, конечно, подробностей: родители помогали бабушке, как могли (насколько я понимаю, весьма неплохо), у неё была пенсия (опять же. не возьмусь судить о её размере и достаточно ли её было) - в общем, не знаю, могла ли бабушка позволить себе покупать что-то из вещей, но она этого не делала. Она ходила в прежних платьях (о, эти крепкие советские ткани, никакое время их не берёт - некоторые живы икрпеки до сих пор!),в прихожей у неё висели, задёрнутые занавеской, старые толстые (ватные?) пальто и прочая верхняя одежда - даже я маленькая, играя, никогда не могла пролезть внутрь этой плотной стены. Я уже была старшеклассницей, когда мы навещали бабушку, и она, прощаясь, потрогала-посмотрела мой пуховик и негромко удивилась: "Надо же, какой тоненький, лёгкий и тёплый... Какие сейчас делают".
...Эти массивные столы, обтянутые сукном. Двери. Перила и лестницы. Запах этих домов. Всё знакомо.
Шарапов, отвечая на вопрос соседа, говорит, что он счастлив - а почему бы не быть ему счастливым? Война закончилась и закончилась победой его страны, он молод, он жив, не калека - шрам на брови это такая ерунда, что и говорить не стоит, он красив. Наверное, он хотел простой, счастливой, доброй, светлой жизни - после войны-то. И, может быть поэтому, пошёл в угрозыск, чтобы защищать и помогать, делать мир лучше.
А мы кормим котов премиум-кормом и у нас много разной одежды. Надо выпить горячего чаю с сахаром.
Я узнала эти интерьеры, этот стиль - вот примерно также выглядела, была обставлена квартира бабушки. Да, вещи немного другие, но стиль, стиль - тот же. Те же салфетки, те же пузатые комоды, шкафы, массивная мебель, жестяная посуда, скатерти, цветы на подоконниках, шкафчики, половички, узоры, ткани, одежда... Всё до боли знакомое. Шкатулка деревянная, на крышке и по бокам налеплены ракушки - нелепая, страшненькая - кажется, точь-вточь бабушкина: я её держала в руках, трогала пальцем ракушки, помню их на ощупь. А внутри, кажется, лежала круглая коробочка с пудрой, розовой и летучей.
Бабушка родилась в 21 году, воевала в партизанском отряде, потом, в 48, родила маму. Про войну не любила рассказывать, так, обрывками. Но, видимо, именно эти обрывки укоренились в моей детской памяти сильнее, чем все непременные школьные вечера-рассказы-принудительные мероприятия и слова. Больше даже, чем книги. Хотя... может, с книгами пополам. Бабушка говорила, как они вещи "прятали от немцев (фрицев? - Прим. моё)", чтобы не нашли. Как знакомая её девушка в плену у немцев была домработницей, и, если край скатерти не был наглажен-накрахмален до остроты, то хозяйка била служанку. Ругалась как-то вроде "грязно, как в заднице у немца". Пугала "немцы заберут". Наверное, оттуда мои полуподсознательные страхи "немцев", периодически вылезающие в кошмарах: в качестве злодеусов выступали как раз фрицы. Может быть, поэтому я не люблю смотреть фильмы про войну - хотя там много и светлых, и жизнеутверждающих картин - не хочу туда погружаться. А, всё-таки встретившись, с облегчением выныриваю оттуда, но волнуюсь, и круги по воде идут долго. Странно: я родилась в восьмидесятые, а это сороковые. Людей тех уже нет (бабушка умерла давно), а та жизнь - невероятным каким-то образом - жива во мне.
...И это такие бедные годы! Понятно, была изматывающая, изнутрительная война. Но такие бедные! Высокие потолки, просторные комнаты - добротные дома, и в н6их - бедная, не подходящая им обстановка. Пустые комнаты, голые. Команда Жеглова одета кто во что горазд - Шарапов вернулся с фронта, так он и ходит в военном - у него больше ничего нет. Старик рад облепившей его ребятне и готов подкармливать ребят, чем у него есть - картошкой. Мать, ругающаяся на детей, чтобы не объедали старика. Двадцатипятилетний Шарапов, вечно голодный. Все хотят есть. Жеглов, угощающий Шарапова бутербродом и чаем: хлеб с сахаром и кипяток с сахаром. Еда - хлеб, сахар: да, там как раз глюкоза, углеводы. Жестяной чайник, жестяные кружки. Бабушка очень тонко чистила кратошку и ругалась на маму и сестру, а потом и на меня, мол, мы очень толсто чистим картошку. А она снимала тоненькую-тоненькую полоску кожуры. И была очень экономна. Я не знаю, конечно, подробностей: родители помогали бабушке, как могли (насколько я понимаю, весьма неплохо), у неё была пенсия (опять же. не возьмусь судить о её размере и достаточно ли её было) - в общем, не знаю, могла ли бабушка позволить себе покупать что-то из вещей, но она этого не делала. Она ходила в прежних платьях (о, эти крепкие советские ткани, никакое время их не берёт - некоторые живы икрпеки до сих пор!),в прихожей у неё висели, задёрнутые занавеской, старые толстые (ватные?) пальто и прочая верхняя одежда - даже я маленькая, играя, никогда не могла пролезть внутрь этой плотной стены. Я уже была старшеклассницей, когда мы навещали бабушку, и она, прощаясь, потрогала-посмотрела мой пуховик и негромко удивилась: "Надо же, какой тоненький, лёгкий и тёплый... Какие сейчас делают".
...Эти массивные столы, обтянутые сукном. Двери. Перила и лестницы. Запах этих домов. Всё знакомо.
Шарапов, отвечая на вопрос соседа, говорит, что он счастлив - а почему бы не быть ему счастливым? Война закончилась и закончилась победой его страны, он молод, он жив, не калека - шрам на брови это такая ерунда, что и говорить не стоит, он красив. Наверное, он хотел простой, счастливой, доброй, светлой жизни - после войны-то. И, может быть поэтому, пошёл в угрозыск, чтобы защищать и помогать, делать мир лучше.
А мы кормим котов премиум-кормом и у нас много разной одежды. Надо выпить горячего чаю с сахаром.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-08-24 03:32 pm (UTC)From:у кого как отразилось, да
Date: 2012-08-24 03:49 pm (UTC)From:no subject
Date: 2012-08-25 08:06 am (UTC)From:no subject
Date: 2012-08-25 03:26 pm (UTC)From:no subject
Date: 2012-08-25 03:38 pm (UTC)From: